Три года назад я познакомился с этим музыкантом заочно. Тогда я готовил поездку квартета пианиста Самвела Гаспаряна в Москву на международную музыкальную выставку NAMM Musikmesse Russia, в составе которого и играл этот кубинский трубач. И лишь сегодня познакомился с ним лично. Тонатьют Исидрон (Tonatiut Isidron), относительно молодой очень симпатичный и добродушный парень, сразу пошел на контакт и мы долго говорили о нем, о кубинской музыке и ее популярности в мире.
Он получил классическое музыкальное образование в консерватории Amadeo Roldan-La Habana, к 30 годам умудрился уже выступить на одной сцене с Уинтоном Марсалисом (Wynton Learson Marsalis), Роем Харгрувом (Roy Anthony Hargrove), Горацио «Эль Негро» Хернандесом (Horacio "El Negro" Hernandez), стать членом оркестров Тито Пуэнте-младшего (Tito Puente Jr.) и Хесуса Рамоса (Jesús "Aguaje" Ramos), участника Buena Vista Social Club. Его труба солировала в альбоме биг-бэнда Йоахима Бетанкурта (Joaquín Betancourt), получившего престижнейшую национальную награду, аналог Latin Grammy. Ну, и в довершение краткой характеристики надо отметить, что он является победителем конкурса JoJazz Interpretation- 2007 для молодых музыкантов.
Приехал он по инициативе пианиста и композитора Самвела Гаспаряна, с которым они сейчас выступают в различных клубах Армении.
A.J. – Когда в обществе произносят слово сочетание «кубинская музыка», все сразу вспоминают сальсу. Ее танцуют, играют на все лады и очень часто используют джазмены. В чем популярность этого стиля?
Т.И. – Прежде всего надо уточнить, что сальса, на самом деле, это не продукт кубинской культуры. Стиль был создан выходцами из Латинской Америке в Нью-Йорке в 60-70-х годах прошлого столетия. Он сродни таким кубинским стилям как мамбо и сон начала XX века. И к сальсе, в принципе, по большому счету, можно отнести и такие стили как ча-ча-ча и болеро. После революции на Кубе наша страна оказалась в политической и экономической блокаде и лишь немногим музыкантам удавалось вырваться за ее пределы. Они образовывали коммуны в США, где и играли нашу музыку. Американские музыканты, совместив все характерные черты латиноамериканской музыки и, в частности, кубинской, и создали такой синтетический стиль как сальса. Его играют и в качестве поп-музыки для танцев и развлечения, ну а джазмены на его основе создают свои композиции. Это чаще всего ритмичная веселая яркая музыка, поэтому она и пользуется такой большой популярностью у всех слоев общества во всем мире.
A.J. – А что популярно в самой Кубе?
Т.И. – Ну, наверное, самой известной кубинской группой является сегодня Buena Vista Social Club. Но это, конечно, музыка 40-50-х годов XX века, этим музыкантам по 80, а то и больше, лет. Они были известны и популярны много лет назад. Не хочу сказать ничего плохого о них, они великолепные исполнители. Но сейчас у нас есть много молодых музыкантов, которые играют и поют не хуже этих ветеранов. Ну, и конечно, слава таких музыкантов как Пакито Д’Ривейра (Paquito D'Rivera), Чучо Вальдес (Chucho Valdes) и Артуро Сандоваль (Arturo Sandoval) так же ярка, как и много лет назад, когда он вместе составляли джаз-рок коллектив Irakere. Конечно, самый известный из них это Артуро Сандоваль, которому подвластно все в музыке!
A.J. – Куба традиционно знаменита своими пианистами и трубачами. Отличительная черта кубинских пианистов – это перкуссионная манеры игры. А в чем особенность трубачей?
Т.И. – Громкий звук! Точнее, не громкий, а мощный. Все что играется - играется сильным, энергичным, ярким, мощным и, да, громким звуком. Даже если звучит нежная красивая мелодия. Так играет Артуро Сандоваль, так играет Мануэль "Гуаджиро" Мирабаль (Manuel "Guajiro" Mirabal). Ну, а вообще, если честно, то, мы, кубинцы, любим играть громко. Должно быть много перкуссии (хотя ритм обычно простой, но за счет большого количества перкуссионных инструментов создается многоступенчатый богатый ритмический рисунок). Это идет из истории. Ведь именно Куба была первой точкой, куда доставлялись в Новый Свет рабы из Африки. Там все и начиналось, смешивалось – языки, культура, музыка. В отличие от континента, где рабов на плантациях заставляли петь, у нас петь им как раз запрещалось и они общались между собой за счет языка разного рода самодельных ударных инструментов. Причем, стучать, бить надо было громко, чтобы слышно было по всему полю. Примерно так происходило становление музыкальных традиций. И, кстати. Чуть ли не все наши известные музыканты начинали играть, учиться играть именно на перкуссии. Даже Сандоваль. Да, и я сам – несколько лет учился играть на тимбалах, а потом, вдруг, решил взять в руки трубу.
A.J. – Ты уже третий день в Ереване. Что успел увидеть, услышать, понять?
Т.И. – Увидеть, к сожалению, очень мало. Зато послушал много музыки, поиграл в двух клубах с вашими музыкантами – они великолепны! Но уже успел понять, что армяне очень открытые и приветливые люди. Я чувствую себя абсолютно спокойно, как дома.
A.J. – Какие планы на оставшиеся несколько дней?
Т.И. – 6 июня я буду играть с моим давним другом и партнером Самвелом Гаспаряном, благодаря которому, я и оказался в Ереване, басистом Хачиком Савзяном, барабанщиком Арманом Мнацаканяном и вокалисткой Соной Широян в клубе «Улиханян». Мне сказали, что это лучший ереванский джаз-клуб. Я уже побывал там и он мне очень понравился. Маленький, уютный, с прекрасной атмосферой. Буду очень рад поиграть в нем и доставить удовольствие слушателям. Чувствую, что мне и самому понравится играть там!