Фото-работы Джека Вартугяна я часто видел в различных профессиональных музыкальных изданиях, в джазовых календарях и на обложках глянцевых журналов. В 2013 году ему была присвоена Премия Лоны Фут — Боба Парента "За совершенство в джазовой фотографии", о чем тогда писали многие издания. Через Международную ассоциацию джазовых журналистов, присудившую ему эту самую премию, я тогда нашел его адрес и написал. Через несколько дней приходит ответ, очень теплый и подробный. По тону письма чувствовалось, что мастер был тронут вниманием с родины предков к своей персоне и с удовольствием пошел на контакт.
Джек Вартугян родился в Детройте, как и их мать (у него есть еще младший брат). А вот его бабушка была родом с Кипра, а дедушка - из Александрии. Отец Джека родился в Буэнос- Айресе и когда ему исполнилось всего три месяца, родители привезли его в Детройт. Его родители приехали в Америку из Египта. Так что, как видите, Джек Вартугян стопроцентно западный армянин.
С детства он слышал музыку дома. Причем, лет так с пятнадцати начал самостоятельно слушать именно джазовую музыку. А вообще родители, да и он сам, любили музыку всякую — армянскую, латиноамериканскую и, конечно, популярную американскую...
По специальности Джек историк, заканчивал Wayne State University. Там же познакомился с будущей женой Линдой. Они поженились в 1963, в том же году он получил ученую степень в области истории Востока. Потом переехали в Нью-Йорк, и там, в Колумбийском университете, получил возможность углубиться в проблемы истории Армении и Оттоманской Турции. Занимался наукой вполне серьезно — изучал сам, преподавал в университете... Но так как найти хорошо оплачиваемую работу в этой сфере достаточно трудно, парень понял, что зарабатывать на жизнь придется чем-то другим. И пока на протяжении нескольких лет пытался найти работу по специальности, пришлось превращать свое детское хобби — фотографию — в источник средств к существованию.
Их первую фотокамеру (жена тоже оказалась любителем снимать) они купили в 1968, это была 35-миллиметровая Minolta. На свою первую же пленку он снял концерт звезды джазового саксофона Фарао Сандерса, игравшего в клубе Slug’s. Конечно, фотки получились ужасными, ведь он тогда не знал, как нужно снимать в особых условиях. Но, несмотря на первую неудачу, молодой фотограф продолжал снимать концерты, ведь тогда этого никто не запрещал. Именно тогда, в первые годы работы, ему удалось сделать замечательные снимки Дэйва Брубека, Майлза Дэвиса, Телониуса Монка, Тины Тёрнер и многих других. И, естественно, его снимки становились все лучше и лучше. Наконец тогда же, в начальный период своей карьеры музыкального фотографа, профессиональный журнал «DownBeat» купил несколько фотографий Вартугяна для обложки. Правда, заплатили они минимум, но это было уже признание для начинающего фотографа!
Тот шаг был очень важным для молодой семьи, поскольку Джек так и не смог найти работу по основной специальности, и ему приходилось снимать концерты профессионалов и любителей, различные танцевальные вечера, чтобы заработать денег. Линда тоже занималась этим делом, правда, она смогла на постоянной основе устроиться фотографом в журнал «Time», и через нее фотографии мужа тоже стали часто там появляться. Постепенно его авторитет и успехи росли, и к концу 80-х он забыл о своих планах в области истории и вплотную занялся фотографией. Тогда уже достаточно часто он печатался во многих серьезных журналах. А потом его пригласили работать в Институт музыки мира. Там изучают всю музыку — классическую, эстрадную, фолклорную, причем всех стран и народов мира. Вартугяна очень обрадовала эта деятельность, так как, работая для отдела восточной музыки, он мог часами слушать знакомые и издавна любимые мелодии. Временами даже казалось, что это отец снова и снова поет песни его детства. Ну, а кроме того, там же произошло ближнее знакомился с классической и оперной музыкой. Эту музыку он тоже очень любил и слушать, и снимать (кстати, у Вартугяна очень много фотографий мировых звезд оперы и балета). Потом был «New York Times», где на протяжении почти семнадцати лет по заказу редакции он снимал джазовых артистов. Джек любит и знает джаз, и, наверное, поэтому именно этот жанр ему удается отображать лучше всего. А главное, наконец-то удавалось видеть вживую тех исполнителей, музыку которых слышал и которыми восторгался очень давно.
Линда Вартугян тоже стала хорошим фотографом, специализирующимся на музыкальном мире. Она может охотиться за ситуацией месяцами, не в пример своему мужу, который напротив, снимает все подряд, а потом выбирает удачные кадры из множества отснятых. Ее фотографии печатаются в самых крупных и престижных глянцевых журналах. И, кстати, хорошо продаются! На сегодняшний день семейному дуэту удалось собрать огромный фотоархив звезд музыки (www.FrontRowPhotos.com) со всех частей света и разных жанров, причем они владеют очень многими уникальными фотографиями, особенно старых артистов, за которыми охотятся многие издания, пишущие о музыке. Это масса фотографий Рэя Чарлза, Ариты Франклин, Джон Ли Хукера, Коко Тайлор…
Слушать джаз он, конечно же, начал задолго до того, как стал фотографировать. Потом его увлекла идея передать живую душу джаза и не только (например, балета) при помощи статичного изображения на бумаге. Фотографирование музыкантов и танцоров напоминает бесконечную гонку за ускользающим объектом. Только находишь момент, ракурс, а он уже изменился! Он много экспериментировал, пытаясь поймать на концерте тот самый момент, ту самую застывшую картинку, которая смогла бы передать атмосферу, чувства музыканта, впечатления от исполняемой музыки. Причем сделать это нужно так, чтобы человек, который не был на концерте или даже плохо представляет себе тот или иной жанр, мог по фотографии понять, о чем идет речь. Иначе это будет фотография на паспорт или водительское удостоверение! Почти всегда, когда он бывает на концертах, то ловит себя на мысли, что выбирает такой момент, даже если пришел без камеры. Хотя, конечно, нельзя сказать, что мастер использует музыку лишь как объект для съемок. Музыку он любит и слушает ее без всяких задних мыслей!
Последние 4-5 лет и муж, и жена снимают цифровыми камерами. Их у них много, но любимая - Nikon SLR. Старые кадры они сканируют, переводят на цифру, слава Богу, сейчас есть масса всяких электронных приспособлений, способствующих тому, чтобы ни одна точка, ни один оттенок старой фотографии не потерялся. Но, по мнению Джека и Линды ни одна из этих новотехнологических штучек не поможет поймать тот самый убедительный, "говорящий" обо всем момент из жизни!
Что касается старой пленочной техники, то когда у Вартугяна просыпаются ностальгические чувства, он берет свою старую камеру Leica, пару катушек и отправляется в один из его любимых джазовых клубов Америки Village Vanguard. Находит укромный темный уголок, устраивается поудобнее и старается поймать единственный нужный кадр. Правда, потом с этими пленками приходится долго и много возиться, чтобы придать фотографии окончательно требуемый вид. Но зато результат почти всегда бывает отличный.
«У подобных фотографий всегда есть живое дыхание! Что касается новой цифровой техники, то ее использование совсем не ведет к попытке "украсть душу". В результате ее использования, фотографии получаются неживыми. Ведь, в конечном счете, главную роль играет объект и фотограф, а не камера. Она - лишь кусок металла. Зато с помощью цифровой техники можно создавать эффекты, ранее невозможные. И за счет получаемых дополнительных красок, удается правильнее передать свой замысел, точнее отобразить реальность, высветить больше нюансов. Так что, главное - знать, что фотограф хочет сказать, что хочет, чтобы человек увидел на его фотографии, чтобы он четко понял чувства фотографа и музыканта. И в данной триаде "человек-пленочная камера-цифровая камера" нет никакого противопоставления. Все делает фотограф, а камеры, даже самые хитрые и совершенные — лишь инструмент в руках человека. И этот принцип никогда не изменится», так уверяет Джек Вартугян.